Зыковы - Страница 3

П а в л а. А мужчине...

А н т и п а. Мужчина? Он - сам по себе. Он дикой. Его схватит за сердце - так он тут, как медведь, - прямо на рогатину... куда хочешь, да! Ему жизнь дешевле, видно...

Ц е л о в а н ь е в а. Пожалуйте чайку-то...

А н т и п а. Теперь бы холодненького чего...

М и х а и л. Шампанского советую...

А н т и п а. Первый совет слышу твой умный! Иди, найди...

М и х а и л. Могу... (Идёт в кухню покачиваясь, зовёт.) Женщина! Красавица...

А н т и п а (подмигивая Павле). Видишь? А я - втрое боле его выпил. И таков я во всём - больше людей.

П а в л а. А чего вы боитесь?

А н т и п а (удивлён). Я - боюсь? Как это - боюсь?

(Софья оживлённо, тихонько говорит с Целованьевой, но вслушивается в слова брата.)

П а в л а (заметив это, весело говорит). Вы зачем же конфузите моего жениха?..

А н т и п а. Чем я его конфужу? Он мне - сын... я помню...

П а в л а (тише). Что вы на меня так смотрите?

А н т и п а. Под одной крышей будем жить, - узнать хочу - с кем? Вот, ты говорила - в монастыре хорошо, тихо... У нас тоже будто монастырь... Разве иной раз Софья буянит...

П а в л а. А ведь вы - добрый...

А н т и п а (хмурясь). Ну... не знаю! Со стороны, конечно, виднее. Ты всё о своём... занимает это меня! Нет, я, пожалуй, добротой не похвастаюсь. (Вспыхнул.) Может, и было, и есть в душе доброе, хорошее, да куда ж его девать? Его надо к месту, а нет в жизни места для добра. Некуда тебе сунуть хороший твой кусок души, понимаешь ты - некуда! Нищему что хошь дай - всё пропьёт! Нет, Павла, не люблю я людей... У меня дома один хороший человек Тараканов, бывший помощник исправника...

С о ф ь я. Спасибо!

А н т и п а. Ты? Ты - молчи! Ты - чужая... ты - другая... Бог тебя знает, кто ты, сестра! Разве ты - добрая? Мы ведь про доброту говорим, а ты не добрая, не злая...

С о ф ь я. Хорошо ты меня рекомендуешь!..

А н т и п а. Не плохо, Софья! Вот, Анна Марковна, - она меня моложе почти на два десятка, а в тяжёлый час я к ней, как к матери, хожу.

С о ф ь я. Что это ты... разговорился? Странно...

А н т и п а. Стало быть - так надо! Да. Тараканов... его за доброту со службы прогнали - это верно! Он умный, знающий, а - неспособный ни к чему. На него только смотреть хорошо... как на забавную вещь. Встарину его бы шутом домашним сделали...

С о ф ь я (улыбаясь). Выдумал! Почему - шутом?

А н т и п а. Так мне видится. А ты - ты уж не нашего, Зыковых, гнезда, ты шесть лет за дворянином замужем была, в тебе барская кровинка есть...

С о ф ь я. Перестал бы ты, Антипа...

А н т и п а. Нет, погоди! Ты - умница и всякому делу хозяйка: так ведь ты - женщина, птица вольная, снялась да и полетела. А я - остался один! И мужчина не всегда знает, чем он завтра будет, а женщина твоего характера и подавно - это уж так!

Ц е л о в а н ь е в а. А Михайло Антипыч?

А н т и п а (угрюмо). Сын? Что ж... Хорошего про него я мало знаю, коли правду говорить, а мы - честное дело затеваем, - тут - вся правда нужна. Мало Михаил хорошего накопил... вот - стишки складывает, на гитаре играет... Училище реальное - не окончил, не хватило уменья... А уменье это терпенье... Положим - терпеньем и я не похвастаюсь...

П а в л а (взволнованно). Что же вы про меня думаете, говоря так о сыне вашем, моём женихе?

А н т и п а (негромко, как бы про себя). Правильно спросила...

Ц е л о в а н ь е в а (беспокойно). Милые мои, послушайте меня, мать...

С о ф ь я (строго). Ты обдумал то, что делаешь?

А н т и п а (встал на ноги, внушителен). Размышлять - не умею! Пускай кто хочет размышляет, а я - знаю, чего хочу... Павла Николаевна, встань, выдь со мною на минуту...

(Встали все три женщины; Павла, как во сне, улыбаясь, идёт в комнату рядом с кухней, Антипа, тяжело и угрюмо, за нею. Дверь не затворили, слышен возглас Антипы: "Садись... погоди, соберусь с мыслями!")

Ц е л о в а н ь е в а (опускаясь на стул). Господи! Чего он хочет? Софья Ивановна, что же это?

С о ф ь я (взволнованно ходит). Ваша дочь - очень умная девушка... если я верно понимаю...

(Закуривает, ищет глазами, куда бросить спичку.)

Ц е л о в а н ь е в а. Ведь это он сам хочет...

С о ф ь я. Позвольте...

А н т и п а (в комнате). Какой он тебе муж? Годами ты ему ровесница, душою - старше. Иди за меня! Он меня старее, он - дряблый! Это я тебя буду молодо любить, я! В ризы одену, в парчу! Трудно я жил, Павла, не так, как надо... Дай мне иначе пожить, порадоваться чему-нибудь хорошему, прислониться душою к доброму - ну?

С о ф ь я (волнуясь). Слышите? Хорошо говорит! Зрелые люди любят крепко...

Ц е л о в а н ь е в а. Ничего я не понимаю... Богородица всемилостивая - на тебя вся надежда моя: пожалей дитя моё, пощади от горя; мною всё горе испытано, и за неё, за дочь, испытано!..

С о ф ь я. Вы - успокойтесь! Я - тоже поражена... Хотя это в его характере... что же теперь сделаешь? И ваша дочь, видимо, не против...

Ц е л о в а н ь е в а. Не знаю вас, никого! Приехали сватать сына, племянника, - вдруг - что такое стало? (Идёт в комнату, где дочь и Антипа.) Я желаю слушать, я - мать... я не могу...

А н т и п а. Ты мне на дороге богом поставлена... Анна Марковна слушай!

(Закрыли дверь, Софья, кусая губы, ходит по комнате; в окне лицо Муратова насмешливое, под глазами - отёки, острая бородка, лысоватый.)

С о ф ь я (сама с собою). Ах, боже мой...

М у р а т о в. Приветствую!

С о ф ь я. Ой... что это вы?

М у р а т о в. А что? Мне ваш Личарда, Шохин, сказал, что вы здесь, и я счёл долгом засвидетельствовать...

С о ф ь я. Через окно?..

М у р а т о в. Ба! У нас нравы простые, как вы знаете...

С о ф ь я. Вы всё опрощаетесь?

М у р а т о в. Ирония? Да, всё опрощаюсь. А вы - сватаете?

С о ф ь я. Уже - известно?

М у р а т о в. Конечно! Известно, что и невеста не вполне при своих мозгах...

С о ф ь я. Вы, разумеется, слышали о моём якобы романе с вами?